Виктор Бостан, создавший компанию-лидера в молдавском виноделии — Purcari Wineries Group, с началом 2025-го года покинул пост её генерального директора. Однако Виктор Максимович входит в Административный совет Группы и является консультантом своего преемника на посту главы компании. Наша беседа посвящена итогам его 20-летней деятельности во главе Purcari Wineries.
— Что входит в Ваши обязанности как консультанта?
— Должность официально называется консультант генерального директора по вопросам виноделия и виноградарства. Моя зона интересов и ответственности — это производство и инвестиции. Они охватывают все страны, в которых есть заводы Группы, не только в Молдове.
— Если вернуться к началу, к 2004 г., когда состоялось открытие винзавода Vinăria Purcari после его приобретения и восстановления, у вас уже было два завода – в Онешть и Этулии (Vinăria Bostavan). Каким Вы себе тогда представляли свой бизнес, например, через 20 лет, в 2024 г.?
— С самого начала я себе представлял, что он должен быть большим, с продукцией высокого качества и серьёзными инвестициями. Для того, чтобы реализовать всё это, нужно было привлекать других инвесторов, что я и делал, начиная с 2008 г. Первым инвестором был IFC – фонд Всемирного банка. В 2010 г. — инвестиционная компания Horizon Capital. И в 2018 г., когда наша компания была залистована на Бухарестской фондовой бирже, у неё уже 7 тыс. инвесторов.
— Но вы думали о том, что это должна быть компания номер один в Молдове?
— Как таковой цели – быть номер один – не было. Но то, что это должна быть большая, серьезная компания, — категорически да! По моим представлениям, нужно иметь не какие-то 30 или 50 га. Изначально была цель — минимум 1000 га.
— Почему хотелось так много гектаров виноградников? Ведь, если вы хотите получить суперкачество вин, то легче его сделать с меньшей площади виноградников.
— И да, и нет. Когда у тебя большие площади, есть возможность экспериментировать. Мы делаем очень много разных экспериментов, привлекая к этому в том числе таких людей, как Георгий Арпентин, который является директором по развитию, исследованиям и инновациям. Например, мы делаем очень серьезную исследовательскую работу по сорту винограда Рара-нягрэ.
В этом году мы посадим привитые саженцы в школку на 0,5 га, а в 2026 и 2027 гг. заложим маточник Рара-нягрэ безвирусными саженцами. Его площадь составит 2,5 га. Посадочный материал собирали в 20-30 местах — и в Молдове, и на Украине, и в Румынии, в том числе с виноградников частников,
с нашей плантации, Chateau Vartely, Cricova, в отраслевом институте. И даже во Франции, в консерваторе клонов мы получили глазки Рара-нягрэ. И в этом году ещё расширяем область экспедиции старых участков, особенно в северной части Румынии.
Мы изучим разные клоны, выберем лучшие, следующим этапом будет клоновая селекция. Нужно вырастить виноград, сделать из него вино. Тогда сможем определиться, какие клоны выбрать для размножения и массовой посадки виноградников. Завершим этот проект примерно через семь лет.
К сожалению, Национальный институт винограда и вина (с последующими реорганизациями) с 1990-х годов работает в подвешенном состоянии. А до 1990-х годов сорт Рара-нягрэ у него не был в приоритете для глубокого изучения. Между тем у него есть свои особенности в агротехнике, и не только.
Эти исследования выполняем с учёными из французского института виноградарства. У маленькой компании нет возможности привлекать такие умы, как лучшего в мире специалиста по виноградарству Алена Карбону. Услуги таких специалистов стоят серьезных денег, как и все необходимые анализы и исследования в самых точных лабораториях.
Ещё нам очень понравились сорта Виорика и Флоричика. Мы приложим большие усилия для их развития. Аналогичную работу с национальными сортами винограда мы делаем и в Румынии, и в Болгарии.
Кроме того, необходимо учитывать, что тенденции на мировом винном рынке меняются. У маленькой компании нет достаточной гибкости для реагирования на рынок. В крупной компании есть большая команда маркетологов и виноделов, которая может очень серьезно работать в этом направлении.
Тот, кто быстрее и правильнее будет реагировать на все новые тенденции (например, спрос на вина с более низким уровнем алкоголя и т.д.), у того будет рынок сбыта для его продукции. Поэтому здесь есть очень много моментов. То есть у большой компании – больше возможностей. Но, с другой стороны, это и сложно, потому что большому кораблю нужна устойчивость.
И конечно, это предполагает большую ответственность. Важно подобрать хорошую команду, потому что решения должны принимать на разных участках довольно много людей. Наш инженерно-технический персонал на всех заводах во всех странах составляет порядка 150 человек. Эти люди что-то создают новое, тратят свой интеллектуальный потенциал. Поэтому прелесть большой компании в этом, что ты можешь увидеть и перспективу по-другому, и реагировать на неё соответствующе.
Я имел опыт руководства (в 1999-2002 гг.) большой компанией в Краснодарском крае — «Кубань-Вино». В то время у неё в управлении было до 3 тыс. га виноградников, из которых 1 тыс. — собственных. После того, как я продал эту компанию, её новый владелец увеличил площадь виноградников в собственности до более, чем 10 тыс. га. Это – самые большие площади виноградников в мире, принадлежащие одному холдингу. Поэтому я понимал плюсы большой компании, и сознательно шёл к своим целям.
— Если вы вышли с таких просторов, то вам было бы тесно на 100 га виноградников. Большому кораблю негде было бы развернуться – масштаб не тот. И нет тех доходов от 100 га, которые позволят реализовать все эти планы.
— Поэтому если вернуться и начать с «нуля», я бы поступил так же, а, может быть, сделал даже ещё больше.
— Потому что Вы уже знаете, как можно это сделать?
— Да.
— Вы сразу зарегистрировали Vinăria Purcari на Кипре?
— Это было сделано, когда в группу компаний Bostavan входил IFC. Регистрация компании на Кипре — одно из его требований для инвестиций, т.к. там действует английское право, которое их устраивает. Другой вариант они не хотели рассматривать.
— Это как-то влияет на то, какие налоги платят предприятия, которые находятся в Молдове?
— Нет, мы платим все налоги с молдавских предприятий в Молдове. За 2024 г. было уплачено всех видов налогов на сумму 156 млн леев. И в том числе, если мы выплачиваем дивиденды кипрской компании, налог на эти дивиденды оплачиваем здесь.
— А на Кипре надо какие-то налоги платить?
— Нет, ещё одно преимущество Кипра — эти дивиденды не облагаются дополнительным налогом.
— Сегодня Vinăria Purcari и Vinăria Bostavan считаются молдавскими предприятиями?
— Да. Они зарегистрированы в Молдове. А кипрская компания Purcari Wineries PLC владеет заводами в Молдове. На Бухарестской фондовой бирже залистована холдинговая компания.
— Когда Purcari Wineries PLC выходила на биржу, вы тогда выставили на продажу большой пакет акций и не оставили за собой контроль над компанией. Почему?
— На торги выставили порядка 70% акций, потому что, когда компания Horizon Capital стала акционером в 2010 г., ей принадлежали 62-63% акций. То есть у неё уже был контроль. У IFC — 5-7% и у меня — 31-32%.
— Тогда почему вы отдали Horizon Capital так много, оставшись без контрольного пакета?
— Перед вхождением Horizon Capital в группу компаний Bostavan (тогда они так назывались) была проведена оценка компании. В 2010 г. её капитализация была очень низкой, потому что после эмбарго были очень тяжелые времена. Horizon Capital вложила $18 млн. Это не я получил $18 млн, а компания – инвестиции. Пропорционально вложению Horizon Capital получила свою долю, а моя доля, соответственно, уменьшилась до 31-32%.
В первый же биржевой день в феврале 2018 г. Horizon Capital продала свой пакет акций. Я тоже сразу реализовал 5% и получил, соответственно, деньги. Примерно через месяц Horizon Capital вернулась в состав акционеров Purcari Wineries PLC. Для этого я им продал свои 5% — такая у нас была договоренность, чтобы мы продолжили успешный путь развития компании. И они купили на бирже ещё 3%. В настоящее время она владеет 8%. Но уже это — вторичное вхождение.
— Зачем же Horizon Capital тогда продала свой пакет, а потом снова купила?
— У этой инвестиционной компании было обязательство — фонд должен закрываться раз в 7-8 лет и всё продать. И потом она уже через другой фонд (Dealbeta Investments), с другими акционерами вошла повторно.
— Не жаль было 5%, потом ещё 5% отдать? Мне было бы жаль.
— Да, жаль, но я так решил, потому что была такая необходимость. Когда я продал Horizon Capital 5%, это — для того, чтобы их привлечь, потому что мне было с этими людьми очень комфортно. Они сделали огромную работу по развитию наших предприятий. И имея их в акционерах, ты имеешь гарантии перед другими акционерами. Поэтому это всё было продумано, запланировано и сделано.
— А еще 5% почему отдали?
— Я продал акции для того, чтобы купить себе дом в Бухаресте. Дети выросли, нужно было дать им образование.
— Расскажите, пожалуйста, немножко, кто, где учится, какие специальности получают?
— Старшая дочь – Николетта окончила Университет Британской Колумбии (UBC) в Ванкувере (Канаде) по специальности «биология и биохимия», и три года работала в компании, которая занимается исследованиями в области клонирования человеческих органов в медицинских целях. Николетта была руководителем отдела качества. Но она решила вернуться в тот же университет, и в настоящее время обучается по специальности «IT-технологии и искусственный интеллект». Я пытаюсь её уговорить вернуться хотя бы в Европу, но пока ей ещё два года надо учиться.
Вторая дочь Нели учится в Милане по специальности «промышленный дизайн». И младший сын Максимилиан в этом году оканчивает лицей в Бухаресте, подал документы в три европейских университета в Голландии и Испании, и во всех его приняли, т.к. он очень хорошо учится, почти круглый отличник. Он выбрал бизнес и менеджмент в университете в Барселоне.
— А Вы потом не планируете его пригласить в Ваш бизнес?
— Я пытаюсь вовлечь в него своих детей. В том числе и компетенции Николетты, которая имеет очень серьезные знания в области биохимии и биологии и скоро будут ещё в сфере IT и искусственного интеллекта, очень необходимы для крупной компании. Если я смогу привлечь своих детей работать вместе со мной – это, наверное, будет моим самым большим успехом. Значит, я сделал что-то очень хорошо.
— Учитывая, что Вам было жаль расставаться с акциями, вы сейчас можете себе позволить их покупать?
— Да. Уже пять лет я получаю дивиденды, и часть этих денег я трачу на покупку акций Purcari Wineries PLC.
— Интересна логика — для чего было покупать винодельню в Болгарии, а не в Румынии или Молдове?
— Во-первых, это — одно из наших обязательств перед акционерами. Мы всем сказали, что за 10 лет максимум мы должны построить самый большой холдинг в Центральной и Восточной Европе. И поэтому Болгария, Румыния, Чехия, Словакия входят в зону наших интересов. Болгария стала первой страной, которая, по нашим оценкам, наиболее подходила для расширения международных активов Группы. И мы нашли очень удачный вариант для покупки – винодельню Angel’s Estate, в которой мы приобрели 76% акций. Хотя, конечно, нелегко работать в новой стране и на новом рынке, который, хоть и больше, чем в Молдове, но раз в пять меньше, чем в Румынии.
В то время Angel’s Estate не экспортировало свои вина. Предприятие было в очень тяжелой финансовой ситуации, потому что инвестиции сделали люди, которые имеют другие бизнесы. Винодельня для них была как хобби. Но оно каждый год требовало более $1 млн на содержание. Мы наладили с владельцами Angel’s Estate очень хорошее сотрудничество, у них остались 24% акций.
— Что уже там изменилось с приходом Purcari Wineries?
— Мы сделали очень большую модернизацию в цехах и первичного, и вторичного виноделия. Приобрели новое оборудования, в том числе линию розлива. Развиваем виноградники. Там были плантации на 110 га, и ещё готовимся к посадке виноградника примерно на 100 га (землю купили и арендуем). В мае заканчиваем последнее, что мы должны были сделать по своим обязательствам.
— А болгарские вина предлагаете в пакете с молдавскими и румынскими?
— Отдельно. В Польше болгарские винодельни довольно много продают, и они там популярны, т.е. и винам Angel’s Estate есть куда расти на этом рынке.
— В прошлом году очень много говорили, что в Purcari Wineries происходит какая-то реорганизация. В чём она заключается?
— Мы привлекли новых людей на ключевые посты — коммерческого, финансового, IT-директора, по стратегии и трансформации, по кадрам, по маркетингу.
— Разве прежние были плохими работниками?
— Нет, они были хорошими. Действительно, с ними мы достигли первого успеха — залистовались на бирже и проделали очень серьезную работу. Однако мы пришли к выводу: для того, чтобы идти дальше, мы должны сделать кое-какие изменения, и в том числе в управлении, координации работ. Нужны молодые, амбициозные менеджеры, которые хотят, скажем так, заработать миллион. Старая команда уже заработала по своему личному миллиону. Мы набрали новую команду менеджеров, каждый из которых хочет за 5 лет заработать миллион.
Для того, чтобы произвести кардинальные изменения в управлении, был приглашён на должность генерального директора Алекс Филип — он большой специалист в этом направлении.
— В том числе тогда решили и главного сменить — Вас? Или Вы сами хотели уйти с этой должности?
— Я понимал, что я не готов выполнить работу, которая требует других знаний, другого понимания и другого опыта. Я знаю, что Алекс Филип сделает это лучше, чем я.
— Для этого нужно быть большим самокритиком.
— Я уверен в том, что могу делать вино и заниматься производством, и в этом я — наверное, лучший. А в остальном — нет.
— Какие большие цели ставятся перед Purcari Wineries, потребовавшие реорганизации?
— В октябре 2024 г. мы представили акционерам новую стратегию «2X к 200», которая направлена на удвоение основных ключевых операционных показателей к 200-летию компании, которое будет отмечаться в 2027 г. Группа ставит перед собой цель достичь показателя EBITDA — более 200 млн RON и выручки более 600 млн RON. Стратегия основана на трёх основных принципах — прибыльном росте, совершенстве в виноделии и совершенстве в продажах. Это будет подкреплено инвестициями в цифровые инструменты и процессы, организационные таланты и культуру. Для того, чтобы это обещание было выполнено, требуются серьёзные изменения. Нужны более молодые менеджеры, которые будут «летать» каждый день.
— Но за счёт чего такой рост? За счёт того, что появятся новые предприятия, как вы сказали?
— И новые предприятия, и новые рынки. Например, новый коммерческий директор Богдан Байер несколько лет жил и работал в Африке, он знает интересующие нас рынки в Нигерии и ближайших странах и уже продаёт там наши вина, успешно развивая их присутствие в этом регионе. Рост будет сосредоточен на домашних рынках — в Румынии, Молдове, Болгарии, в странах Центральной и Восточной Европе, а также будет осуществляться экспансия в Великобританию, США и Азию.
— А чем Вы гордитесь из того, что Вами было сделано?
— В первую очередь нашими винами и их заслуженными наградами, посаженными виноградниками, а также тем, что акции Purcari Wineries котируются на Бухарестской фондовой бирже, и у Группы хорошие финансовые результаты. Это — результаты интенсивной работы за более чем 20 лет.
— Ваше самое любимое предприятие – это Vinăria Purcari?
– Это — вопрос о том, какой ребенок лучше? Сегодня Vinăria Purcari показывает лучшие финансовые результаты среди предприятий Группы. Но мы очень интенсивно форсируем и Vinăria Bostavan, и Vinăria Bardar, и Crama Ceptura в Румынии, и тот же Angel’s Estate в Болгарии, чтобы они были такими же успешными, как Vinăria Purcari.
Ведь на месте Crama Ceptura был полностью разрушенный завод, более 10 лет ничего там не производилось. У него не было ни одного куста винограда, и земли не было. Всё предприятие – это было только одно маленькое здание, которое составляет 10% от того, что есть в настоящее время. Всё остальное мы построили, в том числе территорию для завода пришлось докупать. И в прошлом году ещё приобрели дополнительно, строим там большой склад. Теперь Crama Ceptura производит и продаёт порядка 6 млн бутылок вина в год. Мы купили земли и посадили виноградники на 120 га, а также взяли в аренду виноградники на 100 га. И в настоящее время находимся в процессе покупки 350 га плодоносящих виноградников.
— А что Вам не удалось сделать?
— Мои планы идут с небольшим опозданием, т.к. их приостановила пандемия covid-19, потом война в регионе. Это повлияло на аппетит инвесторов для того, чтобы продолжать вкладываться в развитие виноделен Группы, и для них возросли риски. Поэтому не удалось удержать темп развития, который был до 2020-го. Предыдущие четыре года до 2020 г. Purcari Wineries росли по прибыли на 25-30% в год, в 2024 г. — примерно на 15%.
— Это — тоже очень прилично.
— Да, но акционеры считают, что менее 25% — мало.
— Как Вы считаете, были ли сделаны какие-то ошибки в бизнесе?
— В таких больших делах какие-то маленькие ошибки всегда есть, но стратегических ошибок не было. Из того, что я не успел сделать, мне кажется, что тот же проект по сорту винограда Рара-Нягрэ нужно было начать 10 лет назад. По его результатам уже был бы виноградник. Но тогда просто не было таких денег, стоял вопрос вообще о выживании компании.
— Говорят, что с Вами сложно работать, у Вас сложный характер. Это правда?
— Скорее всего, да, потому что я и к себе предъявляю высокие требования, и к подчинённым, потому что мы должны успеть многое сделать. А для того, чтобы успеть, нужно очень серьёзно ко всему относиться. Нет вариантов, что я что-то сделаю завтра или послезавтра. Такое у нас недопустимо. Поэтому, наверное, сложно выдерживать этот ритм 10-20 лет. В общем, да, со мной непросто.
— Насколько Вам комфортно вести бизнес в Румынии, по сравнению с Молдовой?
— Румыния — очень свободная страна. Я начал свой бизнес в Румынии в 2003 г. С тех пор моё впечатление о ней не изменилось, и лучше всего его выражают строки из известной песни: «Я другой такой страны не знаю, где так вольно дышит человек». Когда я приехал из Молдовы, меня никто не знал, и я никого там не знал, но мне дали доступ к европейским фондам. Я получил несколько миллионов евро европейских денег в качестве субсидий — как компенсации инвестиций. Никаких связей для этого у меня не было. И сегодня я никого не знаю в румынском министерстве сельского хозяйства, чтобы пойти и попросить о какой-то помощи.
Условия для бизнеса там гораздо комфортнее, чем в Молдове. И кредитование дешевле, и субсидии очень высокие. На посадку виноградников (независимо от сорта, кроме V. Labrusca, конечно) дают 20 тыс. евро/га, что покрывает 100% всех расходов. На строительство субсидии составляют 50%, на оборудование — 50%. Поэтому и внутренний рынок там огромный — более 90% всех произведенных вин продаются в Румынии. На вина устанавливается достаточно высокая цена — выше, чем в Молдове или во многих других странах.
Поскольку экономическая ситуация в стране хорошая, у населения есть достаточно денег на покупку вина, посещение ресторанов, путешествия. В Румынии очень развит внутренний туризм, его стимулирует государство. На выходные половина Бухареста выезжает, начиная с пятницы. А я, наоборот, в пятницу туда еду, к семье. Поэтому внутренний рынок большой, внутреннее потребление высокое, всё растёт, всё движется. Страна идёт в правильном направлении.
— Почему бы тогда не продать молдавские активы и не работать только в Румынии?
— У нас есть обязательство перед акционерами — создать самую большую компанию в Центральной и Восточной Европе. Поэтому, когда война закончится, мы на второй же день будем что-то развивать на Украине. Вина мы и сегодня там продаём. Приобретём винодельню в Одесской области или в Херсонской. Мы изучали этот вопрос до войны, очень активно присматривались и были почти готовы на покупку винзавода с виноградниками в Херсонском области. Переговоры были прерваны из-за военных действий. Но любая война заканчивается миром. Мы его очень ждём.
— Благодарю за интервью.
Статьи по теме:
Виктор Бостан рассказал, как создавал Vinăria Bostavan
Виктор Бостан: «Я ничего не потерял с продажей акций»
Виктор Бостан: Мы сможем развивать Angel`s Estate ещё лучше
Purcari Wineries впечатляет ростом за 2024 год
P.S.: Если вам нравится сайт wine—and—spirits.md, можете финансово подержать его работу через платформу patreon, PayPal (angeltar387@gmail.com) или через приложение MIA (069 118 551).
