Свободный винодел Георгий Арпентин

Ученый, бизнесмен, общественный деятель – в настоящем; в недавнем прошлом — недолго чиновник и политик. В настоящее время – снова чиновник, т.к. возглавляет Национальное бюро винограда и вина. Мой собеседник — доктор хабилитат Георгий Арпентин во всех ипостасях. Интервью было написано несколько лет назад, для газеты «Экономическое обозрение «Логос-пресс». За это время биография Георгия Николаевича не изменилась, в ней лишь появились новые страницы, о которых поговорим как-нибудь отдельно. Хотелось бы, чтобы люди знали об этом человеке, который в молдавском виноделии много лет играет значимую роль.

О науке

— Когда в 1978 г. я поступал в Кишиневский политехнический институт, на технологический факультет, это было полуосознанно, т.к. я немного понимал в вине. Логичнее было, как и большинство моих одноклассников, после окончания столичной школы с физико-математическим уклоном продолжить обучение в этом направлении. На моем выборе сказались три фактора: мои родители работали с виноградом, что, видимо, оставило на мне свой отпечаток, я очень любил химию прикладного характера, и мой школьный друг тоже пошел учиться на этот факультет.

С первого курса я с преподавателем по биохимии, сильным ученым Борисом Николаевичем Кальяном начал заниматься научно-исследовательской работой — изучением пектидов, которые способствуют формированию полноты вкуса. По этой группе веществ я также защитил диплом и научно-исследовательскую работу. Затем поступил в аспирантуру во ВНИИВиВ «Магарач» и попал под начало крупного ученого Германа Валуйко. Так мне второй раз повезло с учителем.

В «Магараче» мне предложили продолжить часть моих студенческих исследований применительно к пенистым и игристым свойствам шампанских вин. Но основной задачей моей диссертации было сравнение зон производства шампанских виноматериалов (Молдавия, Новый свет и Абрау-Дюрсо). Её защита пришлась на 1986 г. – разгар действия антиалкогольной политики Горбачева. Поэтому название темы диссертации о вине пришлось изменить, получилась «Оптимизация технологии производства сокоматериалов» вместо «виноматериалов». После защиты я остался работать в институте.

В конце 1980-х годов в мире появилась мода на вина с наименованием по месту происхождения. Институт «Магарач» разрабатывал первый в СССР регламент по этим винам. Валуйко предложил «Молдвинпрому» (Георгий Козуб был тогда заместителем министра) развивать данное направление. Хотя мы начали работу с целой командой агрономов, философии новых вин не было. В конечном итоге все «крутилось» вокруг технологий, мы не перешли к винограду и терруару, изучали только карты и не более того. Сами производители знали, где есть потенциал у отдельных сортов, и мы тогда выделили шесть марок вин, которые надо было утвердить в «Агропроме СССР». Но ЦДК прошли только две марки — «Траминер Колина де аур де Пухой» и «Совиньон де Бозиень».

В 1988 г., на научной конференции в Варне, я познакомился с французским ученым Мишелем Бурзексом, который занимался изучением полифенолов. Бурзекс предложил поработать в его лаборатории Института винограда и вина. Он мне даже выхлопотал на полтора года стипендию от Министерства исследований и технологий. Работа во Франции меня изменила и в профессиональном плане, и в научном, и в подходе к делу. Был огромный диссонанс между тем, как мы работали у нас (с аналитическими весами и химическим стаканом), и уровнем исследований во Франции (молекула вина раскладывалась на отдельные компоненты). В «Магараче», чтобы сделать ароматический анализ вина на хроматографе, надо было записаться в очередь. В лаборатории в Нарбонне у каждого сотрудника на столе стоял компьютер. Основной упор в наших исследованиях там делался на извлечении полифенолов из семян винограда, затем мы изучали эти молекулы «in-vitro» и «in-vivo» в партнерстве с другими институтами. Поэтому я по два-три месяца поработал ещё в Институте Пастера, в лаборатории Бруяра, и в Тулузе, в Национальном институте медицинских исследований, где я оценивал антиоксидантные свойства полифенольных соединений. Потом была и прикладная часть: на экспериментальной базе в Пеш Руже делались вина, обогащенные этими молекулами. Затем последовали полгода работы в Национальном институте агрономических исследований (INRA), чтобы довести дело до конца. В INRA мне предложили остаться работать, но меня мучила ностальгия. Научная работа во Франции легла в основу докторской диссертации, которую я защитил в 1993-м.

По возвращении в «Магарач» меня уполномочили руководить лабораторией по контролю качества вин. Я видел во Франции, как надо консультировать производителей, помогая решить их проблемы, и мне хотелось создать такую же систему. Но я не чувствовал, что в «Магараче» нуждаются в моих услугах. Знакомый французский винодел очень кстати пригласил меня поработать с ним в частной лаборатории в Кот де Прованс. Полгода, проведенные там, меня многому научили. Во Франции мелким винзаводам не обязательно иметь собственного винодела, они заказывают услуги энологов-консультантов. В той лаборатории мы втроем делали анализы для 42 производителей, дегустации, давали консультации и т.д. Я видел, как энолог создает вину добавленную стоимость, и заболел этим. Хотелось открыть такое дело в Молдове, а также проверить, оценит ли кто-нибудь мои знания и мой потенциал.

О бизнесе

Ещё во Франции один знакомый привел меня в фирму, занимавшуюся процессами фильтрации, на должность инженера по коммерции по странам Восточной Европы. Они осваивали новое направление – чипсы. Предлагая их виноделам, мы делали опыты по выдержке вина на чипсах и во Франции, и в Молдове. Чтобы открыть свой бизнес, я продал привезенную из Франции машину и стал соучредителем в молдавско-французском предприятии «Promotec». Мы начали расширять ассортимент, включив в него дрожжи, ферменты и другие вспомогательные материалы для виноделия. Но это было больше деятельностью моего партнера, а мне хотелось заниматься контролем качества, консалтингом. Так появилось второе СП — «Laco-Alfatec». В то время наиболее распространенными недостатками вин были помутнение и выпадение осадка. Предприятия обращались ко мне за диагностикой и решением проблемы. В то время я работал, как пожарник: всё — срочно. Тогда коммерсанты не думали о качестве, для них главными требованиями к вину были его стабильность и красивый вид.

Однако я искал виноделов, которые заинтересованы в качестве. Первая работа в этом направлении была с владельцами ТМ «Vinorum». Меня радовало, что постепенно многие заводы – мои клиенты сами начали повышать свой качественный уровень. Качество молдавских вин росло. Параллельно я пробовал делать вина в других странах, наша лаборатория оказывала услуги для Тульского завода и для Минского завода игристых вин. До эмбарго 2006-го мы ежегодно делали испытания по 100 тыс. образцов, в среднем по 12 показателям. В настоящее время на Молдову приходится примерно 5% из всего оборота, основные усилия сосредоточены за рубежом. У нас есть клиенты в Турции, Азербайджане, Грузии. Виноделы «Laco-Alfatec» выезжают к ним во время сезона переработки, когда идёт розлив, разработка ассортимента. В Молдове работаем с несколькими предприятиями.

Я отказался заниматься вспомогательными материалами (также мы восстанавливали технологические ёмкости эпоксидными смолами), чтобы не создавалась ситуация, когда врач приходит со своей аптекой. «Promotec» перепрофилировал свою деятельность. В 2006 г., благодаря японскому проекту, мы приобрели линию по изготовлению искусственного мрамора и изготавливаем столешницы, это направление возглавляет мой брат Виктор. Мы редко пользуемся кредитами, не делаем больших затрат и не берём на себя больших рисков. Мне нравится быть свободным виноделом и много ездить. Реализация профессиональных качеств приносит удовлетворение.

О своём вине

Когда был пик спроса на консалтинг, мы хотели создать свою экспериментальную часть, чтобы контролировать всю цепочку производства вина. К тому же какой винодел не хочет сделать свое супер-вино? Так появилось ещё одно СП — «Les terres Noires» — с другим французским соучредителем. Мы посадили в Олэнешть 25 га виноградников, которые уже плодоносят. Поначалу вся плантация обрабатывалась биодинамическими методами, сегодня – только участок в 6,8 га. Занимаясь виноградником, надо быть очень богатым, чтобы постоянно инвестировать, не говоря о переработке винограда. Результатами этого проекта, скорее всего, будут гордиться мои дети.

Романтическая идея о собственном вине наткнулась на жестокую реальность. Некоторые урожаи пришлось реализовать в виде виноматериалов, чтобы выжить. А в один сезон продавали даже виноград. Сырье перерабатываем на заводе одного из клиентов. В настоящее время мы находимся в поисках стиля вина. Вино урожая 2009 г. выдерживается в новых барриках и обещает быть вполне достойным. Скоро будет выпущено не более 10 тыс. бутылок купажного вина (Каберне-фран, Мерло и Рара нягрэ) под маркой «Pelican negru».

Ещё одну плантацию, тоже 25 га, я посадил в Вадул-луй-Рашков, но мне пришлось найти двух соучредителей (из Германии и России) и продать долю в 90%, чтобы спасти хотя бы виноградник в Олэнешть. Полученное в Вадул-луй-Рашкове вино продавали наливом. (Продолжение главы, посвященной виноделию, можно прочитать здесь).

О Союзе энологов

В 1990-х виноделы не всегда добросовестно относились к своей профессии. Лидеры отрасли предложили создать союз для решения профессиональных вопросов. В 1999 г. его зарегистрировали, на первом съезде председателем был избран Николай Штербец, т.к. его предприятие было одним из лучших, а я — генеральным секретарем. Когда мы открыли филиалы Союза в уездах, в Минсельхозе спрашивали: «Вы создали партию?». Виноделы никогда не стремились политизировать свою профессию. Хотя говорят, что виноделие – стратегическая отрасль молдавской экономики, но профессия винодела и Союз энологов не имеют должного веса.

За эти годы мы могли бы сделать гораздо больше, чтобы защищать и лоббировать интересы виноделов, повышать их профессиональных уровень, подключаться к разработке законодательства. С переменным успехом Союз участвовал в работе «Гильотины-1 и 2». Мы могли бы собрать более серьезные средства для создания лобби, чтобы с нами считались, ведь иногда отраслевой закон выходит без учета нашего мнения. Но за годы кризиса виноделы снизили свою активность и потеряли былой оптимизм.

О политике

Во время работы, связанной с «Гильотиной», мне пришлось много бегать по инстанциям, и тогда я почувствовал, что с политической партией мы могли бы добиться большего. Как раз Демократическая партия предложила баллотироваться по ее спискам в парламент, я согласился, думая, что, попав во власть, смогу что-то сделать для отрасли. Это было заблуждением. Я пришел в Минсельхоз в качестве заместителя министра, чтобы решать вопросы в области виноградарства и виноделия, но пришлось заниматься чем угодно, только не этим. Тем не менее, надо признать, что благодаря хождению в политику, через парламентскую комиссию по сельскому хозяйству нам удалось снять некоторые проблемы для облегчения ведения бизнеса.

Я не являюсь членом какой-либо партии, т.к. по своей сути не политик, а человек действий прикладного характера. Но в любом случае я получил интересный опыт и понимание того, что виноделам, чтобы на что-то влиять, надо быть более организованными. В настоящее время появилось много ассоциаций, защищающих разные интересы. Слушая это разноголосие, власти не очень нас понимают. Мы должны договориться, чего мы хотим и как этого добиваться. По отдельности никто не решит проблемы выхода отрасли из кризиса. Первый шаг на пути консолидации уже сделан – девять союзов подписали конвенцию о партнерстве, но до подписания договора дело еще не дошло.

P.S. После этого интервью в отрасли произошло много важных событий, которые привели к её реформированию. Георгий Арпентин в них принимал самое активное участие. В 2013 г. было создано Национальное бюро винограда и вина. Георгий Николаевич входил в состав его высшего органа – координационного совета, а с 1 сентября 2016 г. он был назначен директором НБВиВ.